1922
Но я не был понят
В каких цветочках твой нектар?
Любовь, намордник или цепь,
Ты спутала мне время дня,
А ночи стали как тигрицы.
Морской прилив омыл дома,
Они теперь поголубели.
На гребнях гор в морщинах память;
Она по склонам оползает,
Слепит оранжевым сияньем.
И Божье имя плахой медной
Прибито у небесных врат,
Но вытри руки для молитвы.
1923
Стихи таинственной
Я так мечтал о тебе
что ты потеряла реальность
Есть ли время ещё прикоснуться к этому тёплому телу
целовать на губах появление
слов что так дороги мне
Я так мечтал о тебе
что руки мои твою тень обнимая привычно
чтоб скреститься опять на груди может быть не
сумеют возможно к очертаниям тела пристать
И при появлении той во плоти что желанна
и мной овладела на годы и годы
Тенью стану я вдруг несомненно
О равновесие чувств!
Я столько мечтал о тебе что времени нет несомненно
проснуться. Стоя дремлю я тело подставив всем
проявленьям любви и всей жизни, но только
тебя единственной столь нужной мне сегодня
коснутся не сумею ни лба ни губ твоих
как первой мечты и впервые навстречу протянутых губ
Я так мечтал о тебе
столько шёл говорил с твоим призраком спал что мне ничего
не осталось быть может, и всё же лишь быть бы
призраком среди призраков и легчайшею тенью
теней что мелькают и будут незримо мелькать
на солнечном циферблате жизни твоей
1926
* * *
По первой улочке сворачиваешь влево
Выходишь к набережной
Переходишь мост
Стучишь у двери дома
Сияет солнце
И течёт река
В окне дрожит забытый куст герани
С той стороны доносится мотор.
Ты отвернулся к яркому пейзажу
Не замечая как открыли дверь
Хозяйка появилась на пороге
За ней царящий в доме полумрак
Но на столе заметить можно блики
День отразили фрукты и бутылка
Фаянс тарелки мебели филёнка
И застываешь на пороге меж
Миром где полно тебе подобных
И одиночеством тревожным
В этом мире
1936 (?)
1936
В дверь постучи
Не отвечают
В дверь постучи
Не открывают
Вышиби дверь
И крови не порть
Выбита дверь
Осталось войти
Вот ты и дома
Любви, жизни, боли
Та же цена.
На краю света
Эти жерла вдоль улицы чёрной, в конце которой вода
Реки ударяет в обрыв.
Окурок, выброшенный в окно, как звезда.
Эти жерла опять вдоль улицы чёрной.
А-а! Ваши жерла!
Давящая ночь, удушливая ночь.
Нарастает крик, он вот-вот подомнёт нас, но
Выдыхается тотчас, почти нас задев.
Где-то в мире, у подножья бруствера,
Дезертир пытается уломать часовых, не
Понимающих его язык.
1936
6.5.1936
Действительно ль мне тридцать шесть от роду?
Нет, вовсе не вчера воспоминанья,
мои мечты, моя любовь прошли —
сегодня.
Вот Сен-Мартен, балкон,
лавчонка, где пылятся те же губки,
дворцы на набережной —
всё стоит на месте,
но острее
я чувствую, как много лет осталось.
И сколько дел ещё
передо мной.
Куплеты улицы Сен-Мартен
Я не люблю больше Сен-Мартен
С тех пор, как Андре Платара здесь нет.
Я не люблю больше Сен-Мартен,
Я не вижу здесь вкуса даже в вине.
Я не люблю больше Сен-Мартен
С тех пор, как Андре Платара здесь нет.
Он друг мой, мы вместе немало лет
Каморку делили и скудный обед.
Я не любю больше Сен-Мартен.
Он друг мой, мы вместе немало лет.
Он исчез чуть свет.
Они увели его, вести нет.
Его не встретить на Сен-Мартен.
Не внемлют мольбе святые вдоль стен —
Святая Мария, Жак, Жервеза, Мартен,
Даже Валериан промолчал в ответ.
Время проходит, и вести нет.
Я не люлю больше Сен-Мартен.
1942
Кладбище
Здесь буду я лежать, и больше негде, под этой кроной.
Я здесь срывал и первый вешний цвет
Среди гранитных плит и мраморной колонной.
Я здесь срывал и первый вешний цвет,
Но снова прорастёт трава, вобрав мечты руины,
Питаясь телом, что могло бы жить сто тысяч лет.
Но снова прорастёт трава, вобрав мечты руины,
Но снова прорастёт трава
Под тем пером, что счёт ведёт событьям без причины.
Но снова прорастёт трава
От тех чернил, светлее крови и воды в пустыне:
Заветов тщетных, смутных слов звук уловим едва.
От тех чернил, светлее крови и воды в пустыне,
Могу ль я память защитить, от вечного забвенья,
Как каракатица бежать, кровь, силы тратя втуне?
Могу ль я память защитить от вечного забвенья?
1944
Последнее стихотворение
Я столько мечтал о тебе,
Столько шёл, говорил,
Так любил твою тень,
Что мне от тебя ничего не осталось.
Только стать тенью среди теней,
Стать в стократ больше тенью, чем тень,
Стать тенью, мелькающей вновь, и мелькать
в твой солнечный день.
Вступительная заметка и переводы с французского Николая Сухачева
